[fundrom]

с хэйанского фика по хикару но го вышла на айвана морриса, американского япониста
к сожалению ту книгу, которую хочу - "мир сиятельного принца" - пока не нашла (точнее нашла, но это оказался хитрожопый пдф, продающий е-книгу с амазона), зато отыскался другой труд исcледователя, и даже на русском
Благородство поражения. Трагический герой в японской истории
весьма любопытное чтиво
все эти тонкости этики-эстетики
вчера как раз пыталась объяснить из этой области, но, увы, неблагоприобретенное косноязычие помешало точно обрисовать точку зрения

цитат

В запутанной японской традиции есть другой тип героя; это человек, деятельность которого обычно падает на период нестабильности и войн, являющий собой настоящую противоположность характеру достигающему. Это человек, чья прямодушная искренность не позволит ему совершать какие-либо маневры и идти на компромиссы, столь часто требующиеся для обретения мирского успеха. В ранние годы храбрость и способности могут быстро продвинуть его наверх, однако он навеки обручен с проигрывающей стороной и неизбежно будет низвергнут. Бросая себя туда, куда ведет его мученическая судьба, он открыто противится диктату условностей и здравого смысла до тех пор, пока его не победит противник, «удачно оставшийся в живых», которому удается своими безжалостно реалистическими методами навязать этому миру новый, более стабильный порядок. Столкнувшись с поражением, герой обычно лишает себя жизни, дабы избежать унижения плена, утвердить свою честь и дать последние уверения в своей искренности. Его смерть не есть временная неудача, вскоре искупаемая его последователями, но представляет необратимое крушение всего дела, которому он был лидер; проще говоря, борьба была бесполезной и во многих случаях приводила к результатам, прямо противоположным ожидаемым.

апд: любой хороший культурологический труд - это такая бездна наслаждения
аллюзии такие аллюзии
особенно компаративистские

цитат из главы-эссе о ямато такеру
Среди романтических стихов, приписываемых Ямато Такэру, следующие строки считаются составленными во время его последней болезни, когда он нашел меч, оставленный им под сосной. Персонификация дерева — необычный прием для ранней японской поэзии — раскрывает перед нами то чувство покинутости, которым был охвачен герой в свои последние дни:
На мысе Оцу
Прямо напротив Овари,
Стоишь ты,
О, одинокая сосна!
О, брат мой!
Была бы ты человеком,
Одинокая сосна,
Я бы опоясал тебя мечом,
Я дал бы тебе одежды.
О, одинокая сосна!
О, брат мой![39]

и автоматическая аллюзия

Лермонтов
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.

И снится ей всё, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
Прекрасная пальма растёт.

как известно, это вольный перевод Гейне

Ein Fichtenbaum steht einsam
Im Norden auf kahler Höh';
Ihn schläfert; mit weißer Decke
Umhüllen ihn Eis und Schnee.
Er träumt von einer Palme,
Die, fern im Morgenland,
Einsam und schweigend trauert
Auf brennender Felsenwand

подстрочник
Сосна стоит одиноко
На севере на холодной вершине.
Она дремлет, белым покрывалом
Окутывают её лёд и снег.
Она мечтает о пальме,
Которая далеко на востоке
Одиноко и молча печалится
На пылающей скале.

согласно классическому ЛАХТу данного стихотворения, Лермонтов, изменив пол деревьев, выстроил совершенно иную концепцию, которая как раз ближе к ямато такеру, чем к примеру идея стиха-оригинала


эти удивительные сходства и различия сквозь века и расстояния просто восхительны
бесконечный фап